В. Каверин
Мастера без топора

Загадали мне загадку: «Без рук, без топоренка построена избенка». Что такое? Оказывается, – птичье гнездо. Поглядел я, – верно! Вот сорочье гнездо: как из бревен, все из сучьев сложено, пол глиной вымазан, соломкой устлан, посередке вход; крыша из веток. Чем не избенка? А топора сорока никогда и в лапках не держала.

Крепко тут пожалел я птицу: трудно, ох как трудно, поди, им, горемычным, свои жилища без рук, без топоренка строить! Стал я думать: как тут быть, как их горю пособить? Рук им не приделаешь. А вот топор… Топоренок для них достать можно. Достал я топоренок, побежал в сад. Глядь, – козодой-полуночник на земле между кочек сидит. Я к нему:

– Козодой, козодой, трудно тебе гнезда вить без рук, без топоренка?

– А я и не вью гнезда! – говорит козодой. – Глянь, где яйца высиживаю.

Вспорхнул козодой, – а под ним ямка между кочек. А в ямке два красивых мраморных яичка лежат. «Ну, – думаю про себя, – этому ни рук, ни топоренка не надо. Сумел и без них устроиться». Побежал дальше. Выбежал на речку. Глядь, там по веткам, по кусточкам ремез-синичка скачет, – тоненьким своим носиком с ивы пух собирает.

– На что тебе пух, ремез? – спрашиваю.

– Гнездо из него делаю, – говорит. – Гнездо у меня пуховое, мягкое, – что твоя варежка.

«Ну, – думаю про себя, – этому топоренок тоже ни к чему – пух собирать…»

Побежал дальше. Прибежал к дому. Глядь, под коньком ласточка-касаточка хлопочет – гнездышко лепит. Носиком глинку приминает, носиком ее на речке колупает, носиком носит. «Ну, – думаю, – и тут мой топоренок ни при чем. И показывать его не стоит».

Побежал дальше. Прибежал в рощу. Глядь, там на елке певчего дрозда гнездо. Загляденье, что за гнездышко: снаружи все зеленым мхом украшено, внутри – как чашечка гладкое.

– Ты как такое себе гнездышко смастерил? – спрашиваю. – Ты чем его внутри так хорошо отделал?

– Лапками да носом мастерил, – отвечает певчий дрозд. – Внутри все цементом обмазал из древесной трухи со слюнкой со своей.

«Ну, – думаю, – опять я не туда попал. Надо таких искать птиц, что плотничают».

И слышу: «Ту-тук-тук-тук! Тук-тук-тук-тук!» – из лесу. Я туда. А там дятел. Сидит на березе и плотничает, дупло себе делает – детей выводить. Я к нему:

– Дятел, дятел, стой носом тукать! Давно, поди, голова разболелась. Гляди, какой я тебе инструмент принес: настоящий топоренок!

Поглядел дятел на топоренок и говорит:

– Спасибо, только мне твой инструмент ни к чему. Мне и так плотничать ладно: лапками держусь, на хвост обопрусь, пополам согнусь, головой размахнусь, – носом ка-ак стукну! Только щепки летят да труха!

Смутил меня дятел: птицы-то, видно, все – мастера без топора. Тут увидел я гнездо орла. Большущая куча столстых сучьев на самой высокой сосне в лесу. «Вот, – думаю, кому топор-то нужен: сучья рубить!» Подбежал к той сосне, кричу:

– Орел, орел! А я тебе топоренок принес!

Рознял орел крылья и клекочет:

– Вот спасибо, парнишка! Кинь свой топоренок в кучу. Я сучков на него еще навалю – прочная будет постройка, доброе гнездо.